И, пользуясь случаем, прорекламирую немного тех, для кого эти тексты и писались:
http://vk.com/nearga
"Отличная новость! Начинаем набор в фокус-группу для закрытого бета теста нашей игры. Я составил небольшую форму заявки на участие в фокус-группе, поэтому чтобы стать участником ЗБТ нужно заполнить эту анкету.
Анкета-Заявка находится по ссылке ниже. http://nearga.org/focus/
П.С. Истории будут расположены беспорядочно. Долой хронологию, ибо лень!
Шакт
Мне никогда не нравились серебряные монеты. Слишком много возможностей для мошенничества: их можно обрезать или разбавить оловом. Но прежде всего меня раздражало, что у кого-то их было больше, чем у меня.
Мы, анхи, часто украшаем себя перьями, наверное, потому что нигде нет таких красивых птиц, как на наших болотах. Гиалы любят все блестящее: и метал, и камни. Они обвивают свои рога сверкающими гирляндами. А у атлантов душа лежит к маленьким фиолетовым раковинам.
Когда я был маленьким, то вместе с другими детьми перекапывал морские отмели в поисках таких раковин. Мы всегда могли выменять их на конфеты у проходящих через нашу деревню торговцев. А друг у друга выторговывали игрушки. Иногда, прежде чем превратиться в конфету, ракушка могла пройти через множество рук. Она была потенциальной конфетой, и это придавало ей ценность.
Мы, дети, создали свою собственную валюту.
И уже став взрослым, я подумал: "Если это под силу детям, то уж точно по силам и мне".
Я решил создать свои собственные деньги.
Прежде всего, их надо было придумать – ракушки или что-либо уже существующее не годились. Кто угодно кроме меня смог бы разбогатеть, собирая их. Мне требовалось что-нибудь уникальное. Я выбрал тонкие деревянные пластинки. Они были легкими и компактными, и с одного бревна я мог нарезать их несколько сотен. Естественно, простыми пластинками дело не ограничилось – пилы и бревна были у многих – пришлось заказать у ювелира несколько печаток и специальную краску у алхимика.
Вскоре новые деньги были готовы, и они были прекрасны. Я специально взял блестящую краску, чтобы они напоминали привычные серебряники. Ювелир не зря почитался за лучшего каллиграфиста княжества – каждая буква сгодилась бы за целую картину. Да и сам текст не подкачал - "Равные права и возможности каждому" гласила надпись внизу банкноты. Лучшая фраза из всего Имперского уложения.
Я даже нацепил на купюры портрет действующего императора и назвал пластинки в его честь – Шактами. Императорские имя и физиономия всему придают значительность.
О да, мои деньги действительно были прекрасны, но совершенно никому не нужны.
В серебряниках можно было проковырять дырочки, и использовать как бусы или сережки. Их можно было переплавить в кольца или цепочки, да даже в ложки или вилки. А шакты всегда оставались просто раскрашенными деревяшками. Не являясь ценными сами по себе, они имели смысл только как средство обмена, только если остальные признают их товаром.
Значит, как и ракушкам, им необходимо было придать ценность.
Продав дом, мебель, ферму – все, что у меня было, я переехал в столицу. Моему предприятию требовался размах, иначе оно было бы обречено на провал. Я снял два соседних домика на Васильковой улице, достаточно далекой от центра города, чтобы не разориться на аренде, но достаточно близкой, чтобы едущие в замок толстосумы могли заметить мой офис. Один дом я превратил в банк, украсив цветами и сверкающей магической вывеской. "Имперский морской банк" – гласила она. Надпись разместилась внутри огромной ракушки. Перед входом для пущей убедительности я поставил двух охранников не слишком бандитской внешности. Второй же дом остался маленьким невзрачным жилищем обычного работяги. В нем я жил и в нем же делал свои деньги. Я пробил дыру в стене и получил возможность перемещать между банком и домом, не выходя на улицу. Таким образом, никто не подозревал, что в банке нет хранилища, а все серебро выносится из него грузчиком в пахнущих гусиным пометом мешках. Серебро я закапывал за городом в лесу.
Я посетил торговцев, пообещав обменивать им шакты на серебро с десяти процентной прибавкой, а стражникам – с двадцати. Я устроил роскошный банкет на открытии банка с бесплатным пивом и вином и такими маленькими бутербродами на палочках. Я убеждал людей оставлять мне серебро, и забирать деревяшки.
"Шакты легче и компактней, - говорил я, - у меня есть пластинки в один, десять и даже сотню шактов сразу. Если вы положите в мой банк тысячу серебряных, я выдам вам тысячу шактов, а через год с радостью обменяю их обратно на серебро с тридцати процентной добавкой. Триста серебряных через год при том, что вы можете продолжать пользоваться своими деньгами! Никакого риска, сплошная выгода!"
Наконец, я придумал крупного промышленника, торгующего обувью. В его роли я шлялся по ресторанам, устраивал хмельные вечеринки для всех желающих в гостиницах, и всегда рассказывал как удачно и быстро я нажился на вложении в Имперский морской банк. Я старался везде и всем впихнуть в оплату шакты, когда это не удавалось, а не удавалось это почти всегда, я оставлял пластинками крупные чаевые.
Я печатал и печатал новые деньги, чтобы наполнить ими чужие карманы. Чтобы шакты приобрели ценность их должно было стать много. Равные возможности – это когда у каждого есть пластинки.
Поначалу приходилось трудно. Моему банку не верили, и лишь самые жадные и ленивые обменивали свое серебро, на мое дерево. Но я упорно продолжал забрасывать шактами город, продолжал обменивать их на серебро торговцам и стражникам, продолжал устраивать в роли промышленника пьянки. Мои собственные запасы серебра таяли на глазах. Полжизни моих трудов могли исчезнуть всего за месяц или два.
Но когда я уже заскреб пальцами по дну сундука, фортуна улыбнулась мне. Капитан стражи начал требовать, чтобы штрафы оплачивались только шактами – казна в итоге все равно получала серебро сполна, а капитан получал свой кусочек сверху. Жадные торговцы тоже требовали, чтобы им платили деревом. И тогда горожане начали покупать у меня шакты.
Они несли мне серебро, а в замен получали крашенные пластинки, которые я мог строгать бесконечно. Даже капитан стражи, разбогатевший на моей афере, вернул назад все отданное ему серебро.
Ветер наживы раскрутил лопасти моей мельницы.
Я собирал серебро вкладчиков, покупал на него здания в других городах и открывал там офисы, через полгода эти города признавали шакты валютой, и потраченное серебро возвращалось в мои закрома сторицей. Мне даже несли золото и драгоценные камни!
Я смог позволить себе купить настоящее большое здание, достойное общеимперского банка всего спустя девять месяцев после открытия первого офиса. Я нанял десятки людей: казначеев, охранников, перевозчиков, зазывал. У меня даже появилась настоящая сокровищница.
Когда пластинок стало не хватать – в одиночку я просто не успевал их печатать – я открыл печатный цех, а ювелира и алхимика сделал совладельцами банка, чтобы секрет изготовления денег, так и остался секретом. Ведь к тому времени появились фальшивки, правда, не слишком изысканные, чтобы их нельзя было обнаружить.
В конце концов, я даже обещанные при обратном обмене надбавки стал отдавать шактами.
Народ принял мои деньги безоговорочно, совершенно не волнуясь, что я мог напечатать их сколько угодно. Если бы я захотел, смог бы купить весь Архипелаг. Наверное, это было лучшее время, чтобы бросить все, забрать серебро и сбежать. Сменить имя, внешность, купить титул. Превратиться в богача до конца своих дней, а поверивших в шакты оставить ни с чем.
Имперский морской банк стал бы крупнейшей аферой в истории. Но для меня это было слишком мелочно. Я мог бы стать самым богатым, но предпочел изменить Архипелаг, изменить Империю. Я хотел войти в историю!
Меня подвело тщеславие.
Я считал, что все поверили в шакты, в их возможности. Я ошибся. Две пары глаз пристально следили за моим взлетом, за толпами, стекавшимися к воротам Морского банка. Император и канцлер не прельстились блестящими пластинками. Пока я старательно копил серебро, они копили информацию обо мне. И в их головах тоже возник дерзкий план. Они тоже решили изменить Архипелаг, но изменить по своему желанию.
Однажды рано утром четверо стражников вломились в мой дом. Они выбили огромные двери моего особняка, а мне – три зуба. Помятого и испуганного в одной ночнушке меня притащили в верховный суд, где капитан стражи громогласно объявил меня мошенников и вором, а судья приговорил к смертной казни. Сразу без слушанья и траты времени.
Меня бросили в камеру. Хотя, к счастью, я видел очень мало тюрем, подозреваю, что мне подобрали самую сырую, холодную и вонючую. Не знаю, сколько времени я пролежал в ней, ожидая виселицу – окно в камере проделать забыли. Не считая тараканов, многоножек и крыс, камера была одиночной. Наверное, чтобы я мог оценить всю свою прошлую жизнь и задуматься над недолгим оставшимся ее периодом.
Потом меня достали из почти-пещеры и отвели к императору. И император сделал мне предложение, от которого никто не мог бы отказаться. Посидев немного в тюрьме, я понял, что важнейшей валютой мира являются не серебро или золото, или шакты, а жизнь. Жизнь – это товар, на который можно обменять что угодно.
И на что же я выменял свою?
Мой банк и все накопленное в нем серебро и золото отошли государству. Имперский морской банк перестал существовать. Его место заняла Имперская государственная биржа. Печатный цех достался канцлеру.
А я получил оклад в тридцать шактов в неделю и должность начальника биржы. Да, шакты никуда не делись. Я успел напечатать их столько, что Империя уже не могла от них отказаться. Металлы остались в прошлом, будущее досталось дереву.
Теперь шакты печатает имперская канцелярия, и только в том количестве, в каком захочет. Я же, как глава биржи, регулирую стоимость шактов в серебре и золоте, и меняю их на то и другое. Вот только ни шакты и не золото уже не мои.
И все-таки, пусть недолго, но я был самым богатым на Архипелаге.
Кетэль, Глава Имперской Государственной Биржи
Отредактировано Волтер (2012-03-09 23:44:20)
